Стол завален фотографиями 20-х годов. С них глядят красивые, подретушированные лица дальних родственников. Странно, я скучаю совсем их незная. А Бернес в двадцатый раз поёт про журавлей. Говорят, что он уже знал о своей неизлечимой болезни, когда пел эту песню. Потому так хорошо. Потому так...



Я решила. Сегодня ночью я одену красные бусы, бабушкино приталеное платье с красными маками на подоле, зажгу свечу и буду писать письмо прадедушкиному брату. На фронт. Напишу ему о спелых яблоках, о красной рябине и о пропавших куда-то ласточках за окном. Потом сложу письмо треугольничком и поцелую на удачу. Чтобы точно. Ещё, напишу ему о том, что жду, скучаю и верю. Тогда он обязательно вернётся. Ведь неправильно умирать в 35 лет. Правда?



Ах простите, мне сегодня ужасно грустно.

Видно к слезам.