Октябрь в спальных многоэтажках не идёт ни в какое сравнение с октябрём в маленьких, частных домиках. Когда-то мы пару лет жили в одном таком в липовом городе на липовой улице по адресу 5А-5. Там море было в соседнем переулке, за углом моя первая настоящая художка, на соседней улице моя первая настоящая библиотека со скрипучим паркетом и фантастикой Беляева. Осенью всё это тонуло в дождях, умножалось в лужах и создавало какую-то особенную приятность печального настроения. Три корявые яблони с зимними яблоками, кусты бордового крыжовника во дворе и даже одна кислая вишня. Полная бочка мутной воды под ржавой водосточной трубой и многочисленные кошки соседской бабушки Марии на жёлтой скамейке. Те ощущения октября с сырыми, чахлыми запахами под вечер и холодным солнцем по утрам, были самые яркие. Может, они и теперь преследуют нынешних жильцов, вроде плесени, что не вывести ничем, так как она уже въелась в стены, или аптечного запаха в старой аптеке. Октябрь в кирпичной кладке.
Путая слоги, сестра тогда только училась говорить. Получалась совсем как у Велимира Хлебникова, непонятно, но крайне поэтично. А вот в обычной девятиэтажке получается жизненная проза. Ты отвёз летние вещи к маме. На балконе почти засохла настурция.